Кейси смаргивает. Ещё раз. А затем – ещё один, но проклятое ощущение песка в глазах не уходит.
   Текст, до поры разборчивый, интуитивно понятный, с каждым словом даётся всё трудней.
   Возможно – потому, что автор, позиционирующий свою научную работу как научно-популярную, со временем всё-таки уходит в сложно-сочинённые, мудрёные, научные конструкции (в буквоедство!); возможно – потому что организм  Кейси Сузуки, новоиспечённого преподавателя академии Юуэй, уже несколько суток не даёт себе возможности погрузиться в нормальный сон. Это случалось крайне редко, от эмоциональных потрясений, от частого использования квирка, в силу физиологических особенностей организма самой Кейки… Ну, чаще в сочетании этих факторов. К тому же, Кей банально перерабатывала.
   

   Если опустить практическую полезность, часть текста казалась Кейси желанием автора блеснуть профессиональным словцом, чистейшей воды самолюбованием. Неспособной к раздражению в принципе, время от времени Кейси хотелось засандалить автору промеж глаз тяжёлым реевым тапочком; чисто в практических целях, сбить спесь  с юного дарования, однажды проснувшегося с мыслью, что он (она?) – эксперт в поведении подростков с квирками.
  … однако осаждала себя Сузуки на порядок чаще. Возможно, потому, что информативность и полезность читва перевешивала; а ещё – что она сама в своё время столкнулась с последствиями раннего проявления способности, мешавшими ей долгое время ещё в детстве и отголосками сопровождающих до сих пор. Исследования, примеры экспериментов… Кей с ужасом понимала, что детей с квирками начинают испытывать уже в раннем детстве, причём всё это настолько плотно и неочевидно вплетено в процесс обучения…
   - Кофе! – внезапно помещает в пространство Кей, порывисто, слишком громко для четырёх утра. И сразу же осаждает себя: в соседней комнате чутко спит Рей; осаждает ещё и потому, что кофе в какой-то момент кажется плохой идеей – приходит осознание того, что ей всё-таки хочется отнять у чёртовой бессонницы хотя бы пару часов.
   Кухня погружается во мрак, когда Кейка выключает терминал с открытой в нём книжкой. Прекращают ныть виски, и лишь отсвет фонаря за окном придаёт помещению знакомые черты. Лицо обдаёт прохладой и девушка с облегчением выдыхает, на миг погрузив его в собственные замёрзшие ладони.
    «Спааать».
   Размеренное дыхание Реймонда успокаивает. Кей легко ныряет под одеяло и поддаётся желанию уткнуться разгорячённым лбом в его плечо; надеется, что молодой человек не проснулся, и тихо прячет замёрзшие ладони в собственные подмышки. Прижать колени к груди не получается: Рей сонно поворачивается к ней всем телом и сгребает в охапку, не произнеся ни слова. Кей сдавленно чертыхается: разбудила, всё-таки разбудила! – и виновато прижимается к груди щекой, тихо пробормотав что-то вроде «прости». Прижимается, и слишком быстро успокаивается под размеренное биение реева сердца. Происходящее быстро сменяется беспокойным сном, последней мыслью перед которым становится та, в которой Кейси раньше не додумалась забраться подмышку своему Реймонду и тем самым попробовала бы побороться с треклятой бессонницей.

  Когда будильник вырывает Кей из объятий сна, та понимает, что тело её немного затекло. Но тяжесть тела Рея сторицей компенсирует любые неудоства; это был тот самый случай, когда физический дискомфорт компенсировался чисто моральным удовольствием: Рей рядом, тёплый и родной. Кейс знает, что если он ещё не проснулся от какофонии, что Сузуки называла своим будильником, любое движение  разбудит в любом случае. Поэтому, вывернувшись ужом, мягко касается губами щеки и произносит «Доброе утро», с большой неохотой отправляясь делать обязательные утренние процедуры.

   … Кейси ошиблась, предположив, что три часа для сна  будет достаточно для того, чтоб ощутить себя нормальным человеком. Ибо сначала чуть было не пропустила свою станцию, затем – чуть не оставила в вагоне сумку. Это, вкупе с испорченными кедами, - от невнимательности и расстройства не заметила лужу на выходе со станции, - окончательно убило моральный дух Сузуки, так что по парку на подходе к Академии она уже пребывала в крайне нетипичном для себя меланхоличном состоянии духа.
   -   помогите мне!
   Доли секунд уходят на то, чтоб понять: кому-то нужна помощь. Кто-то в беде.
  Кто-то, – Кей вспомнила девочку из Академии, -  растрёпанная, побитая, встревоженная. Немного неестественно дрожал голос, но Кей, с недосыпа, а равно от чувства тревоги на сие обстоятельство внимания просто не обратившая:  просто нахмурила брови и кивнула, мол, веди, и, с поправкой на скорость потрёпанной ученицы последовала в прохладу парковых деревьев.
   - … это было так неожиданно.
   Они идут быстро, насколько то возможно.
   … но при этом идут долго; настолько, что виски вновь начинает давить от постоянного напряжения в глазах. Кейси не даёт себе обращать на такие мелочи внимания: взволнованно вертит головой, но старается не выпускать из вида травмированного ребёнка. Кто на них напал, что они делали вдвоём тут, одни – вопросы второго порядка, важнее прочего было узнать другое:
   - Ты позвала ещё кого-то на помощь? Насколько сильно травмирован твой товарищ? Сколько…
   Кей обрывает себя на полуслове: рефлексы бегуньи реагируют на визуальный раздражитель моментально: девушка оказывается у тела в момент между вдохом и выдохом своей сопровождающей.
   … и лишь секунды уходят, чтоб понять, что на сырой от утренней прохлады земле, нагая и перепачканная в крови, лежит точно такая же девочка, что привела её сюда, на эту самую полянку.
   - Кто. Ты такая? – Кей не оборачивается; напрягает спину, ощущая, как ноги становятся легче и тяжелеет внизу живота – отголоски резкого использования силы скорости и предпосылки к намерению использовать её снова по необходимости. Голова проясняется, тяжесть в плечах отступает, равно как и резь в глазах. Кей ощущает горечь на языке: явный признак того, что в организме начинает не хватать сахара. Опускается на колено, всем нутром ожидая от фальшивой Саяки (Кей в какой-то момент таки вспомнила её имя) удара и легонько касается тыльной стороной ладони перепачканной в грязи и крови щеки девочки, - Стой на месте. Без лишних движений, - свободная рука напряжённо, но относительно взметается в воздух ладонью к самозванке.
   «Стой».
   «Не походи».
   Кей аккуратно отодвигает прядь волос с плеча, однако проверять сердцебиение не приходится: девочка издаёт еле слышный хрип, а кисть её пробирает мучительная судорога.
   - Я всё ещё жду, пока ты объяснишься. И, боже, тебе лучше начать прямо сейчас, иначе моргнуть не успеешь – окажешься на земле ровно в таком же положении, - куртка, небрежно и резко стянутая с плеч, перекочёвывает на девочку в бессознательном состоянии.
   Кей не шутит. Сейчас, от недосыпа и утомления, это будет ой как непросто.
   Однако даже в таком состоянии одолеть спидстера вроде неё будет тоже задачей не из лёгких.

Из огня да в полымя. Сид и не подозревал, что его «работа» начнется настолько скоро. На самом деле он надеялся, что она никогда не начнется, но все же, он был реалистом и прекрасно понимал, что его «приобрели» отнюдь не для того, чтобы он украшал собой номер в гостинице. Задание дали уже шестого июня и каждое мгновение этого дня становилось все хуже и хуже.
Одна из самых выдающихся школ героев в Японии. Может быть, даже лучшая, в такие подробности парень не вдавался. Самое главное, что она существовала и была не в единственном экземпляре. Школ, подобных UA было предостаточно, каждый год они выпускали несколько сотен героев, которые вставали на страже добра и справедливости. А отток героев был низок. Может, пара десятков смертей и выходов на пенсию. И в данный момент в Японии было больше тысячи героев. Больше тысячи придурков, которые жирели на деньги налогоплательщиков и, чаще всего, просто занимались бизнесом. Сид успел слегка познакомиться с японским телевидением (и остаться в своем уме) и некоторые лица были ему знакомы. Герои. Они были не более, чем шоуменами, которые изредка снисходили до того, чтобы помочь страдающим. Пока они снимаются в рекламах и дают автограф-сессии, где-то их не дожидаются и умирают люди. Как низко.
В общем, место задания ему не нравилось.
Далее, что ему не понравилось — напарница. Он был не против напарника, тем более, что это первое полевое, так сказать, испытание его способностей и звезд с неба он никогда не хватал, прекрасно понимая всю убогость своих умений. Но эта, так сказать, напарница, как бы это по-лучше выразиться… была…. Ну очень мягко говоря… Не в себе. В ком еще она была — история умалчивала, но вела она себя на редкость неадекватно, а еще была шумной. И выглядела, как школьница. И говорила на японском. За-ме-ча-тель-но.
Список недовольств продолжил адреналин. Вещь хорошая, отлично подстегивает сердце, но его откат надо испытать на себе, чтобы понять, насколько задница его использование. Да и кто его будет вкалывать, если в этот момент Сид будет занят трупом?
Браслеты? Браслеты-телефоны. Благо, их дизайн изменили и теперь они хоть были приятными на вид. Но не на вес. У Сида складывалось ощущение, словно они оттягивают его вены или пережимают их. Он никак не мог определиться.
В общем, на задание он отправлялся в совершенно ужасном настроении, не ожидая от жизни ничего хорошего. И когда девушка умерла… Стало ясно, что ангелами «Режиму» никогда не стать.
Он даже не вмешивался, даже не крикнул ничего, чтобы защитить ее. Просто молча стоял, наблюдая, как она умирает. Они так же забирают жизни невинных. Этой девочке не посчастливилось быть той, кем она была — обычным учеником. Будь у нее какие-нибудь заслуги, будь она знаменита или слишком красива, ее бы не тронули, потому что она выделялась бы.
«Прости».
Мог ли он ее спасти? Мог ли защитить? Он так стремится защищать Нэнси, но видеть, как из-за этого погибает столько людей… Так же больно. И Нэнси не знает об этом. И не узнает никогда. Потому что он будет молчать.
Тога ушла, облачившись в свою жертву и ее одежду, а Сид остался подле тела. Жизнь уже покинула его, черты лица чуть заострились, глаза, замерев, смотрели вдаль. Ей больше не смеяться, ей больше не танцевать. Ее родители больше не смогут ощутить ее прикосновений, не смогут увидеть, как она вырастет. Она никогда не исполнит свои мечты.
«Прости».
Все это время он держал ее за руку, провожая ее жизнь. Ему не хотелось, чтобы она умирала в одиночестве. Но потом она ушла. И в одиночестве остался он.
Сид склонился над девушкой, целуя ее в висок.
- Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen. Даруй прощение тому, кто рядом с тобой. Однажды, будешь ты отомщена. Имя твое навеки со мной, вернется к тебе.
Несмотря на свое нелюбовь к браслетам, стоило отметить, что они не так уж и неудобны, хоть, конечно, снижали уверенность в контроле происходящего. Но кровь медленно лилась к ране девушки, занимая свое место, разбредаясь по ее сосудам, смешиваясь с ее кровью.
Зачем «Режиму» нужна была учительница — тема еще более интересная. Выкуп? Глупо. Важная информация по школе? Не слишком ли тогда громкое заявление для плана, который должен быть тихим. Она учитель, ее ждут в школе и, когда она не появится, ее начнут искать. Значит, дело не в информации.
Он шел к кустам, где решил засесть. Место было удобным, всю поляну было видно, особенно, когда Сид пару листочков оторвал. Кровавые нити тянулись следом за его рукой, теряясь где-то под браслетом.
Что они делают? Зачем? Почему занимаются этим?
- Овцы не задают вопросы. Делай молча. Не спрашивай. Вопросы порождают ненависть.
Сев в своем зеленом укрытии, Сид еще раз убедился в том, что точка была выбрана идеально. Его не видно, что он уже успел проверить, но для него вся поляна как на ладони. Он сложил руки на коленях, поудобнее устраиваясь, чтобы ничего не затекло, и очень осторожно натянул нити. Связь была. Но пока он не трогал тело. Кто знает, сколько эта Тога будет шляться и удастся ли ей вообще заманить учительницу. Вдруг, у той случился приступ диареи и она решила остаться дома?
Но, к сожалению, Тога была удачливой девочкой и очень скоро оказалась на поляне с сопровождением. В этот самый миг Сид окончательно разделился. Да, он был все еще в кустах, сидел неподвижно, словно изваяние Будды, но в то же время, каждый сосуд в теле девушки был его сосудом. Его кровь пришла снова в движение, начала сжимать и разжимать нужные точки. Он знал, что учитель, скорей всего, решит проверить, жива ли девушка. Надо было не дать ей проверить пульс. На сердце тратить свои силы Сид не рассчитывал. Тело слегка дернулось, когда женщина склонилась над ним и, к счастью, в легких оказался воздух, который вышел с тихим хрипом. Правда, Сид его едва ли услышал, но все равно, везение пока что было на его стороне. Женщина не стала и дальше устраивать проверки, она накрыла девушку своей курткой. Сид хотел бы сделать для этого тела то же самое, но не мог.
Но думать времени было совсем мало. Тетка уже встала на изготовку. То ли за помощью драпанет, то ли, что вероятнее, будет драться. Она ж учитель. Учитель в крутой школе UA, где куча героев. А перед ней девчонка. Одна простая девчонка. Почему нельзя было устроить засаду по дороге сюда и просто выстрелить в нее транквилизатором? Или просто устроить ловушку. Почему здесь? Почему ей показали тело?
Сид привык к более прямолинейным планам. Его отец действовал, словно ледокол, сметая на своем пути любые препятствия.
Зачем им учитель?
Он почти не видел ничего из того, что видела его «кукла», потому что ее глаза, полные крови, он старался держать прикрытыми. Да и успеет ли он вообще среагировать на что-либо?
Рука девушки снова шевельнулась. Пальцы уперлись в землю, помогая телу медленно подниматься. Очень непривычная точка тяжести. Слишком тянет вниз. Руки зацепились за куртку, словно девушке было холодно и она не хотела ее терять. А затем она навалилась на женщину сзади, обняв ее за талию и прижимаясь к ней своим телом.
Сид знал, что не может действительно «держать» свою пленницу. Для этого были нужны сокращения мускулов. Он мог поднимать не сильно тяжелые предметы чужими пальцами, мог даже написать имя ручкой, но стать клеткой? Представьте, что вас держит ребенок.
Воздух вышел не до конца. Когда тело прижалось к женщине, остатки в легких вышли через рот с еще одним то ли хрипом, то ли стоном. Почти просьба о помощи. О спасении.
Он не желал зла этой женщине. Но если подумать, то вся эта операция лежит не на его плечах. Если они провалят, виновата будет Тога или как там ее.

Отредактировано Sidney Hayes (May 3 2019 14:51:06)

Как же не хватало сил!
   Однако желание защитить детей, - своих детей! – оказывается очень сильным мотиватором, тем самым, что конкретно сейчас не позволяет Кейси впасть в гнев, или же наоборот (того хуже!), ступор.
   Защитить. Не допустить жертв. Отвлечь, увести подальше.
   Не дать пострадать.
   Если этот ребёнок напротив обладает ещё каким-то квирками кроме того, что позволяет ей становиться похожим на другого человека, Кей, как обычно, возьмёт внезапностью. Силы для мощного удара, способного лишить сознания, нет, - нынешняя форма не позволяет, - однако дезориентация противника, скорее всего, даст шанс сбить с толку. В идеале связать: Кей помнила, что про себе всегда носила три специальных жгута; Кейси, с вероятностью процентов восемьдесят, успеет зафиксировать неизвестной руки; на остальные двадцать процентов оставалась возможность того, что её саму смогут обезвредить, либо… Ну, та, Саяка, что находится в сознании – это иллюзия, фантом в пространстве, нападать на который просто не было смысла: в таком случае нужно было ещё и искать кукловода. Расстояние до судорожно ищущего что-то в карманах куртки ребёнка - два шага (четверть секунды, не больше), иллюзиониста же придётся искать чуть дольше. Уйдёт больше сил, а их сейчас очень, и очень не хватало…
   Однако сознание буравила одна простая мысль - медлить нельзя.
   Выдохнуть, вдохнуть. Собраться. Принять боевую стойку.
   «Два шага. Четверть секунды».
   … как раз в тот самый момент, когда Кей хочет рвануться навстречу знакомому (исключительно внешне знакомому!) лику, Саяка, лёгкая, как пушинка, кажется, не позволившая себе в этот самый момент даже вдоха, падает на неё. Кей не замечает ни момента, когда она поднялась с земли, ни как её холодные руки обвили талию; в очередной раз не оставляет мысль о том, как же мало веса и силы в этом хрупком тельце. Кей предательски запинается на ровном месте в попытке смягчить падение, уберечь от ещё больших травм: запинается, и мягко опускается на влажную землю, придавленная той, которую сейчас так отчаянно пыталась защитить.
   Саяка стонет. Вымученно, протяжно, как раненное животное. Сузуки в этот момент окончательно теряет самокнтроль; разрывается между желанием защитить и первоначальным планом атаковать.
   - Саа…! – сквозь сбившееся дыхание вырывается сквозь плотно сжатые зубы. Кей перебирает руками в воздухе, но быстро приходит в себя: тело Саяки лёгкое, но откинуть его просто так Кейси просто не может: боится ещё больше навредить. Она всё ещё без сознания, - боже, какая же холодная! – жива,- трупы не умеют двигаться, не умеют стонать! – и нуждается в помощи. Нужно просто найти виновника.
   .... и вызвать поддержку.
   «Терпи, малышка. Всё решится, очень скоро. Ты и я, мы обе будем в безопасности», - Кей как можно аккуратней отталкивает от себя девочку, но…
   - Стой! – взметнувшаяся рука кажется отчаянным жестом; в обычной ситуации противник даже не успел бы поднять пистолет, а тут… Кейси позволяет себе даже сдавленно выругаться: начинающее неметь бедро переключает на себя всё внимание. Сознание тут же озаряет мысль, что версию с иллюзией можно отмести: онемение в ноге, больше наваливающаяся на плечи тяжесть – всё это прямое доказательство того, что кукловода нет.
   «Если в этом снаряде было что-то…»
   Быстрый метаболизм позволял выводить из организма любую ядрёную отраву, было бы время. Кей резко выдёргивает дротик, стараясь откинуть его от себя как можно дальше.
   - Неубедительно, - холодная ярость начинает гонять по венам кровь как можно быстрей. Усталость накатывает волнами, дышать становится всё трудней, однако адреналин не позволяет Кейси вырубиться окончательно; треть секунды требуется чтоб оказаться рядом, у самых ног соперницы. Ещё треть, чтоб упереться коленом оземь и быстрым решительным толчком плеча выбить из лёгких воздух и опрокинуть лже-Саяку на землю. Когда Кейси вновь выпрямляется и отскакивает на полшага, нога немеет ещё больше, Кей даже в какой-то момент приходится тащить её за собой; однако этой же правой ей таки удаётся выбить пистолет из руки девочки. Тот улетает в кусты в другом конце этой небольшой полянки, – Весьма неубедительно.
   Кей встряхивает головой: в глаза опять будто набивается невидимый песок, а виски начинает болезненно давить. Однако упавшую наземь она старается не терять из виду; рукой пытается найти карман куртки, в котором держит телефон. Но слишком поздно осознаёт, что и телефон, и куртка всё ещё находятся у тела девушки, что невольно помогла кейкиному противнику себя ранить. Сейчас как никогда важно было отступить как можно аккуратней (без использования силы скорости: пара таких прыжков и Кейси понимает, что действительно вырубится), выиграть себе несколько секунд на то, чтоб позвать помощь.
   Шаг назад. Небольшой, аккуратный. Быстрый взгляд через плечо, чтоб убедиться, что она движется в правильном направлении
   - Я не верю тебе. Но знаю… Агххх, - Кейси болезненно морщится – ногу сводит болезненная судорога, но Сузуки в себе находит силы приблизиться к бесчувственному телу ещё на пару шагов, - Что ты - не Саяка.
  "Скорее чувствую, но... Извиниться же всегда можно будет?
   А ещё знаю, кто сможет нас рассудить. И время бы потянуть. Ты же ведь не против компании, верно?"

«Ох ну вот, мой гениальный план провалился».
Тога кривит лицо. Есть ли смысл притворяться? «Взрослые такие нудные». А как можно было бы весело поиграть, не догадайся она сразу. Видимо, голые девочки плохо влияют на одетых женщин. Они сразу начинают критически мыслить.
Тоги кривит лицо еще и от боли. По привычке делает вид, что такой удар был подлый и неожиданный. От подлости и неожиданности теряет пистолет, но успевает подметить, что он улетел куда-то назад. Куда-то в кусты. Девушка успевает только разочарованно вскрикнуть. Как же так случилось! Слишком далеко. А коматозник в кустах вряд ли пойдет за ним. Ну что же, Тога, ты опять одна. Время сиять!
Тетка начинает отступать назад, приговаривая, что она не Саяка. Она кряхтит от боли. Видимо, дротик хорошо так расходится по мышцам, особенно когда они двигаются. Брови Тоги взметнулись вверх, а улыбка растянулась до ямочек на щечках. Последние же надуваются, чтобы взорваться оглушительным смехом.
- Ты такая тупая, тетка.
Тога сгибается в три погибели. Саяка теперь мертва и для нее окончательно, она мерным слоем краски стекает с обнаженного тела. Конечно, можно было бы разобраться в ее квирке, попробовать использовать, но вряд ли для массовки выбрали какую-то крутую девочку. Саяка была обычной неудачницей из класса Б или В, позвольте. Она была бесполезным мусором, ненужным даже для своих учителей. И вот Саяка сдохла, расцвела яркими красными красками, сыграла оглушительно удачную роль во всем этом действе.
Тога сгибается в три погибели от смеха и по той причине, что такие движения только причиняют тетке вред. И что же ты будешь делать? Кричать? Покричи, птичка, позови на помощь. Тога тянется назад и достает из повисшей на ней мешком формы нож.
- Смотри, - она потрясает им, держа двумя пальцами за рукоять. Он немного в крови, самую капельку, и Тога, заметив ее, вытирает лезвие о форму. – А теперь беги.
Она оглушительно хохочет. С дротиком не побежишь, пусть даже одним, пусть даже у тебя квирки на супер-выносливость, супер-скорость и другие якобы полезные. На самом деле квирков нет, есть только то, как ты их используешь. И Тога в этом была большая умница.
Баба пятится назад, Тога даже не думает убегать. Ей наоборот интересно. Саяка, сползая, только красит ее лицо, а сквозь слой мерзкой жижи уже начинает торчать светлая макушка. Вообще ей обычно неловко, когда посторонние ее так видят, но еще есть надежда, что этот несчастный «Режим» ее убьет. А коматозника она убьет потом сама за бесполезность.
Хотя труп вздрагивает, неестественно встает и, напяливая куртку, сваливает в те кусты, где был пистолет. Тога усмехается и продолжает следовать за отступающей женщиной.
- Что, птичка, подрезала я твои крылышки, да? – она еще не подходит впритык, держась на расстоянии достаточном, чтобы убежать. В прошлый раз ей не хватило ловкости, атака была слишком внезапной. Но теперь она сильнее и быстрее, а в ее ноге не растекается яд. Но еще рано подходить. У них будет же совсем немного времени после второго дротика, да?
На самом деле, женщинка не так уж и плоха. Такое сопротивление, такие яркие чувства. Тога, словно голодный зверь, гоняющий больную добычу, аккуратно подступает, не сводя взгляда.
- Еще чуть-чуть, и я тебя поймаю.

Обратная трансформация этой психопатки была даже более впечатляющей, чем можно было себе представить. Бедная девочка буквально стекла с ее тела. Пожалуй, если бы трупы умели передавать эмоции Сида, Саяка бы удивленно моргала, наблюдая за этим действом. Вот только сейчас ей было не до наблюдений. И хоть сам Сид прекрасно видел то, что происходило на поляне (количество обнаженных людей резко увеличилось в два раза), Саяка целенаправленно забрела в самую гущу кустов. Почему-то их жертве нужна была куртка. Значит, надо эту куртку убрать подальше.
Время вышло.
Нити были оборваны и тело куклы безвольно упало на землю среди зеленой листвы. Что бы у нее там не было в кармане куртке, женщине придется приложить чуть больше усилий, чтобы добраться до этой вещи. Сид глубоко вздохнул, пытаясь привести свои мысли в порядок. В голове шумело, а сердце продолжало неистово биться, но все не успело зайти слишком далеко. Слабость и тошнота – не проблема. Если к ним привыкнуть, то жить можно. А он за столько лет успел привыкнуть. Он медленно поднялся на ноги, разгоняя кровь в суставах и натянул на лицо балаклаву. Так себе маскировка, учитывая его внешность, но, хотя бы, скрывает татуировку. Если тетка все же будет давать показания, скажет, что это был какой-то панк. Может, стоит побриться наголо?
Сид выбрался из кустов, но с совершенно другого края поляны. Он все еще находился среди зарослей растений, названиями которых он никогда не интересовался, но они неплохо скрывали его от случайных взглядов обеих дам. В самом деле, зачем пересекать поляну, если можно просто обойти ее. Нужные кусты нашлись не сразу, а уж про пистолет и говорить нечего. Пришлось основательно пошариться, чтобы случайно наткнуться на него. Ничего сложного. Просто нажать на курок. Теперь можно и выходить на «сцену». Чем бы там не выстрелили в жертву, она уже была на последнем издыхании и еле двигалась. Но и той скорости, которую она развивала, хватало на сопротивление Тоге. Словно загнанный зверек, который сражается до конца.
Сид появился на поляне во всеоружии, стараясь держаться вне поля зрения жертвы. Если повезет, это станет маленьким преимуществом. Двое против одного. Сдавайтесь, иначе будет только хуже? Парень взглянул на свою «напарницу», та, вроде как, чувствовала себя хорошо, а судя по выражению лица… Даже слишком хорошо для человека, который дерется, совершенно голым с кем-то, кто, скорей всего, специально обучался этому. Впрочем, может быть, Тогу тоже обучали драться. Нет, вряд ли. Уже который раз отхватывает.
Ему хотелось что-то сказать женщине. Попросить у нее прощения, попросить прощения за Саяку, за то, что она была выбрана жертвой, за то, что ему пришлось использовать ее тело, за то, что натворила Тога, убив бедную девушку. Хотелось попросить прощения за каждую рану, за каждый синяк на теле женщины. Черт побери, он все еще не понимал смысл ее похищения. Ему правда было очень жаль. Но если он сейчас отступит, Нэнси убьют. А как было бы проще, не будь в их руках сестры. Выстрелить в девчонку, донести женщину до школы, рассказать все, что знает, что видел, что слышал. И вот она – свобода. Но когда в руках врага самое дорогое, что у тебя есть, приходится сражаться совсем не на той стороне.
Он поднял пистолет и прицелился. Кажется, им что-то говорили про то, что хватит три дозы. Значит, это вторая.
Сид не надеялся на то, что женщина будет сидеть смирно, но выстрелил. Попадет или нет, какая разница. Зверек окружен, зверьку некуда деться, зверек пойман охотниками.
- I’m so sorry.

Наверное, девчонке не понравилось, что он завладел вверенным ей «оружием», поэтому даже не стал возражать, когда она его забрала. Он не любил подобные вещи. Нож понятнее. Нити яснее. Хлыст привычнее. А эта механика бесчестна. Слишком сильная, не требующая особых навыков. Даже ребенок способен застрелить свою жертву случайно или специально. Главное силы найти курок нажать. И пусть в этом «оружии» просто транквилизатор, их жертва уже получила достаточно.
Девчонка ему нравилась все меньше. Она казалась совершенно неуравновешенной, про таких людей говорят, что по ним психушка плачет. Скакать по кустам в чем мать родила. Простудится и подохнет. Могла бы одеться, в самом деле.
Совершенно неожиданно оружие ему решительно вложили в руку. Сид с недоумением взглянул на блондинку, заодно оценив ее с ног до головы. Фигурка была зачетной, но какой-то полудетской, если подумать. То ли не развилась достаточно, то ли лет меньше, чем ему казалось. И когда она прижалась к нему, парень хмыкнул. Да уж, неожиданный урок. Она и впрямь ненормальная. Другая бы смущенно прикрывалась и избегала бы его.
- Ошибаешься, если думаешь, что я понял хоть слово из того, что ты сказала, - ответил он ей, копируя полностью ее тон. Кто знает, может, девчонка понимает английский. Он повернул голову, рассматривая ее макушку. И что она забыла здесь? Вылечить и отправить в школу сидеть с подружками за одной партой. Промах. Его собственная рука не дрогнула, но в момент выстрела, он опустил пистолет. Женщине было достаточно. Не стоит еще больше причинять ущерба той, кто уже сдалась.
- Псих.
Девчонка убежала в кусты и скоро притащила какую-то непонятную штуку. Что это такое, Сидни не знал, но догадывался. В общем-то, не его дело. Пистолет надо забрать с собой, а еще, ему нужно было вытащить свою кровь из тела Саяки. Его кровь слишком нетипична, будет нехорошо, если на него выйдут по этому следу. Но была проблема. Он не озаботился тем, чтобы взять с собой хоть что-то, куда ее можно будет сцедить. Временно можно и в клубки смотать, но, в самом деле, это даже звучит по-идиотски. Клубки из крови. Может, ее закопать? Собаки почуют. Забрать с собой труп? Ага, тащиться с трупом через весь город. Прекрасная идея. Если этот аппарат является тем, о чем он подумал, то одной головной боли станет меньше. Пока Тога совершала какие-то приготовления, Сид отправился приводить главную улику в порядок. Он вынес труп девушки из кустов и бережно опустил его на траву. Куртку он уже снял с ее тела, выяснив, что в одном из карманов был телефон. Вот что хотела женщина - позвать на помощь. Жаль, что у нее не получилось.
Тело Саяки казалось таким хрупким, таким невесомым. Полным боли от порезов и порванных сосудов. Что будет с ее родителями? С ее друзьями? Бедная девочка…
Он вздохнул и поднес запястье с браслетом к губам. И кто придумал этот дурацкий способ связи? Выглядит тупо.
- Мы закончили. Заберите нас. Вот черт! – последнее относилось уже к Тоге, которая сидела на их жертве и тыкала в нее… Трубкой? Иглой на трубке? Сид рванул к девчонке, грубо ее отталкивая от женщины и прижимая к земле.
- Совсем охренела? – его совершенно не заботило, поймет она его или нет, - она нам живая нужна. Нахрена ты это делаешь? Не в эту тыкай!
Он кивком головы указал на тело Саяки. Судя по всему, этот аппарат мог и впрямь «высасывать» кровь. То, что надо. Вот только для другого дела. Вот вам и способ собрать отработанную кровь.
- Из нее надо собрать.
Языковой барьер сильно мешал вести диалог с его напарницей. Тут уж не только зубами скрипнешь, а даже мозгами. Ниодного из тех слов, которые ему бы сейчас нужно было сказать, он на японском не знал. Кто вообще придумал посылать его сюда? Какой псих? Вся эта организация сплошные психи, использующие детей. Чарли, Тога. Сид был готов поспорить, что у них в загашниках есть еще целый детсад.

Тога, чертыхаясь, скатывается с тела женщины. Иголка красиво изгибается в сумраке, разбрызгивая драгоценные капли. Однако крови Тоге хватит еще надолго. У нее не было задания взять кровь, но никто же не скажет ничего плохого, верно? Никто не скажет ничего плохого, если она порежет и этого парня, который толкает все, что только захочет. Она перекатывается на бок, ловко вскочив на корточки и зашипев, готовая к прыжку на него. Ее слишком часто шпыняют и толкают из стороны в сторону, но тут ничего не поделать. Тога часто вляпывается в неприятности, и она, по большей части, девочка. Маленькая и хрупкая, пусть и орудует ножом и режет людей. Задание закончилось, стук сердца становится спокойнее, и она выходит в тот самый режим маленькой и хрупкой, к ужасу для себя обнаруживая полную наготу. Вскрикнув, Тога поспешно обнимает себя руками и сгибается в три погибели, злобно поглядывая на юношу.
- Не смотри, - пищит она, и, поднимаясь с земли, бочком идет в ту сторону, где оставила одежду. Надо одеться, после этого можно уже разобраться с парнем, что так любит подглядывать («Он же все время подглядывал за всем этим боем верно?»). Мама говорила, что ходить голой неприлично, поэтому надо соблюдать правила приличия. Во время сражения еще можно не обращать на это внимания, но потом надо представиться как следует. Или еще чего. Что делают в этом случае люди?
Тряхнув головой, выбивая из нее лишние мысли, девочка начала одеваться, когда внезапно услышала в стороне чужие разговоры. Тога пригнулась к земле, навострив уши и сощурив глаза, стараясь вглядеться и понять, по душу ли это тетки и Саяки или просто забредшие куда не стоит студенты. С последними она разберется и сама, а вот спасательная экспедиция ей совсем ни к чему. Конечно, после завершения задания в Юэй будет проведена масштабная операция, поиски, расследования, но ее и след простынет на тот момент. А потеряешь ее след – и она просто затеряется в толпе. Вот такая Тога.
Однако голосов скоро становится несколько, с разных сторон. Листва поглощает эхо, поэтому девушка примечает это слишком поздно. К счастью, она уже закончила одеваться, поэтому смешно прыгать, стараясь натянуть обувь на ходу, не потребуется. Она выскакивает из кустов, на ходу покрикивая:
- Пора, уходим, уходим!
На секунду ее поразила мысль, что ее бестолковый напарник настолько бестолковый, что даже не сможет понять, что происходит. Но, может быть, хотя бы ее паника натолкнет его на верные мысли. Наклоняясь к земле, Тога хватает свою драгоценную высасывалку крови и достает телефон из кармана свитера, набирая номер «того самого парня что заберет вас отсюда». Наверно, ему не понравится, что тетку не удастся спасти, но погоня вот-вот выкатится на поляну, поэтому нет времени. С тоской Тоге становится понятно, что если злодеи не получили саму учительницу, то захотят использовать ее копию. Очередное возвращение к женщине тяготит ей, но в то же время веселит. Это смешно, когда ты принимаешь форму врага и творишь ерунду, Тога-то знает.
Запросив помощи, она бежит к тому месту, где их должны были забрать.